Начатое Петром 1 бурное развитие государственного Российского флота на основе европейских традиций судо­строения положило началу государственному грубому вмешательству в традиции поморского судостроения. В конечном итоге это нанесло непоправимый ущерб древ­ней культуре мореплавания коренного населения Помо­рья. В 1718 году Петр издал первые указы, предписывающие поморам отказаться от использования судов, постро­енных «дедовскими» метода­ми, и перейти на суда «евро­пейского образца», или «но­воманерные», как их называ­ли поморы.

КНУТЫ И ПРЯНИКИ

Царские указы продолжа­ли действовать и после смер­ти Петра I. Правительство пе­риодически вспоминало о за­ветах Петра Великого и пыталось добиться их выполне­ния методами «кнута и пря­ника».

К числу методов «кнута» можно отнести введение двойного и даже тройного налога за использование тра­диционных поморских типов судов. И прямой запрет выхо­дить в море на судах тради­ционной конструкции. И даже попытки насильственного уничтожения таких судов со стороны властей.

К методам «пряника» от­носится беспошлинная про­дажа корабельного леса для строительства «новоманер­ных» судов по европейским образцам, освобождение на 10 лет от пошлин при импорте судового оборудования и оснастки и даже премии по 5 рублей с ласта (1 ласт равен 2 регистровым тоннам).

При этом Адмиралтейство по указу царского правитель­ства разрабатывало для по­моров новые типы судов, при­влекая к этой работе даже та­ких знаменитых судостроите­лей, как инженер-полковник Василий Артемьевич Ершов - соавтор проектов легендар­ных кораблей «Крейсер» и «Азов».

С 1803 года поморы за казенный счет привлекались для обучения на государ­ственные верфи, а на помор­ские верфи посылались мастера с государственных. Од­нако вплоть до 70-х годов XIX века, несмотря на админист­ративное давление, поморы продолжали строить и ис­пользовать свои традицион­ные суда. И это было не «ту­пое упрямство» и не «отсталость мышления», как пытались объяснить такую пози­цию поморов государевы чи­новники.

ПОМОРСКИЕ ЛОДЬИ

Свою позицию судовла­дельцы Кеми (одного из ос­новных центров поморского судостроения) изложили в письме архангельскому губернатору зимой 1828 года,

в ответ на очередной «наезд» : о стороны правительства

«Лодьи при Петре I отли­чались по конструкции и ос­настке от теперешних, они едва ли равнялись тепереш­ним шнякам, которые ис­пользуются для рыбных про­мыслов и перевозки трески в Архангельск, - писали помо­ры на имя губернатора. -Шняки, хотя и род судов мел­ких, но за длительное время опытом усовершенствованы и могут ходить в море с осто­рожностью, которой научены тоже опытом, не подвергая гибели промышленников, кроме очень редких случаев. В конструкции лодей ничего дурного нет, а имеют самую удобнейшую для мореплава­ния нашего и промыслов. Мы ходим на этих судах на рыб­ный промысел на Мурман, в Норвегию для вымена рыбы, используем для частных пе­ревозок в Норвегию и в го­рода Архангельской губер­нии... На лодьях, выстроен­ных плоскодонными, в отли­чие от судов корабельной конструкции, всегда можно зайти в становище по мелко­водью и спастись от гибели. Кроме того, на новоманер­ных судах невозможен про­ход на рыбные промыслы по мелководным рекам и новые суда требуют перегрузки грузов на лодки. Лодьи же в становища заходят на прили­ве и остаются на суше при отливе, т. к. плоскодонны. Во время штормов лодьи лучше держатся на якорях, а при попутном ветре идут быст­рее, лодьи можно вытащить на лед, они проще в конст­рукции, управлении, дешев­ле... Эти и многие другие хо­зяйственные выгоды от на­ших судов против новома­нерных доставляют нам без­бедное существование. Гибе­ли людей никогда не случа­лось, так как жизнью и капи­талами мы дорожим».

СПАСАТЕЛИ «ПЕРВОПРОХОДЦЕВ»

Поморы отмечали пред­взятость правительственных чиновников: «Когда лодьи предоставляются под казен­ные перевозки по нуждам правительства, то корабель­ные мастера Архангельско­го порта признают их бла­гонадежными к мореплава­нию и прочными, чем дока­зывается ошибочность выво­дов правительства о местных судах». Были и более серь­езные факты, подтверждаю­щие точку зрения поморов: в 1769 году кемский про­мышленник Антон Еремин на своей лодье у берегов Новой Земли спас экспедицию Фе­дора Розмыслова, занимав­шуюся описанием пролива Маточкин Шар, а в 1835 году кемские промышленники спасли вторую экспедицию Петра Пахтусова, чье «ново­манерное» судно было раз­давлено льдами у острова Берха. В обоих случаях по­моры на своих обычных су­дах «дедовской» конструк­ции спасали «новоманер­ные» экспедиционные суда, построенные опытными ин­женерами по европейским стандартам специально для исследования Новой Земли.

Со стороны столичных чиновников бывали и весь­ма «странные», а по сути -крайне вредные и опасные для поморов указы. Судите сами: в одном из таких ука­зов поморам предписыва­лось «строить и использо­вать в море новоманерные суда - «эверсы». Наверное, столичным чиновникам, да­леким от мореплавания и наверняка ни разу в жизни не видевшим эверса, просто понравилось иностранное слово. Однако поморы в от­ветном письме объяснили бестолковым представите­лям власти, что эверсы - «суда речные, для хождения в море не приспособленные и опасные».

БЕЗ УКАЗОВ СВЕРХУ...

Как видим, поморы вовсе не были «консерваторами» и «ретроградами», а, наобо­рот, без указки «сверху» охотно учились всему пере­довому. Они применяли по­лученные знания с пользой для себя, постоянно совер­шенствовали конструкции своих традиционных судов. Даже после 1859 года, когда обучение у казенных масте­ров стало платным и осуще­ствлялось на средства самих поморов, количество желаю­щих обучаться судостроению не уменьшилось.

А сопротивление перехо­ду на «новоманерные» суда было вызвано экономической целесообразностью. В упо­мянутом письме поморы пи­сали, что они прекрасно ос­ведомлены о преимуществах и недостатках новых типов судов, и «если те, кто имеют новые суда (в Кеми в 1828 году было всего 3 таких суд­на) будут получать выгоду, то и другие станут подражать им. Выгода сама заставит пе­рейти на новые суда». Но в первой половине XIX века по­морам Кемского уезда рыб­ные промыслы, на которых преимущества лодей и шняк было неоспоримо, давали 700 тысяч рублей дохода, а морская торговля, где было выгоднее использовать «новоманерные» суда, приноси­ла всего-навсего 45 тысяч рублей.

И только во второй поло­вине XIX века, после отмены крепостного права в России, когда началось бурное разви­тие рыночных отношений и морская торговля стала при­носить больший, чем промыс­лы, доход, поморы сами пе­решли на массовое использо­вание новых типов судов. Причем без всякого давления и указов.

 

Андрей РУЖНИКОВ,

действительный член

Русского географического общества