Часть II

Путь домой.

 

Отметив точку 64o12,41’N 41o51,49’E  на навигаторе, в котором вчера были заменены батарейки, мы развернули лодку. Я сел на весла а Гена решил размять ноги и шел по берегу, присоединившись ко мне только когда от берега до берега расстояние стало «не докричаться». Дальше пошли под парусами.

Двигаясь вдоль уже знакомых берегов мы с ходу форсировали «переправу»  и «волок», и не задерживаясь дошли до деревни Ломоносово, напротив которой и остановились. При преодолении «волока» я снова смотрел на шустро журчащую по песку воду. Быстрое течение уже смыло следы вчерашней Генкиной работы. Откуда вода бежит? Если вода вытекает в Северную Двину через левое устье, то она должна втекать через правое. Но я видел, что там ничего не втекает. У меня есть догадки почему так, но я не скажу. Может кого ни будь заинтересует этот феномен и он организует научную экспедицию, да хоть бы просто приедет посмотреть на это «чудо».

За время прошедшее с моего утреннего поджаривания на песках, в конце протоки, до остановки на ночлег, небо затянули низкие облака. День стал хмурым, а воздух прохладным. Запахло сыростью. Только мы поставил палатку, как начал накрапывать дождь. Достали газовую плитку и Гена, сидя в тамбуре палатки, принялся готовить наш традиционный супчик. Я же, надев плащ от ОЗК, все еще пытался что то поймать на удочку или спиннинг. Теперь я уже знал, что рыба может зайти в протоку только в период весеннего половодья, а зашедшая сюда оказывается отрезанной от Северной Двины. На кого же до сих пор стоят эти мелкоячеистые сетки по всей Курополке? И какая бешенная рыба польститься на мясо ракушки, насаженное на мой крючок? Но я упорно швырял в воду приваду, менял глубину на удочке, спускал поплавок по течению на разном расстоянии от берега, насаживал волокна мяса и жилки из тушенки. Все без толку. Наконец в половине седьмого вечера я отчаялся увидеть рыбу на крючке и смотал удочки. Все это время то усиливаясь, то почти переставая шел дождь. Под стук дождевых капель по тенту палатки уснул Гена.

Посмотрев прогноз на завтра, обещавший дождь в первой половине дня и температуру воздуха двадцать восемь градусов тепля днем, я сделал заметки и лег спать.

 

14.08.2007 вторник

Дождь поливал всю ночь. Видимо хорошо поливал, к утру в лодке было около пятнадцати сантиметров воды. Тент на лодку очень бы не помешал. Поднял бы гик на топенант, перекинул через гик тент, закрепил бы тент по бортам и лодка была бы сухой. А с другой стороны, убирая воду, уберем и грязь-песок, занесенный в лодку на сапогах при посадках.

От того, что вчера рано легли спать, и еще от того, что песок под палаткой, по мягкости, мало похож на перину, встали в восемь часов. Небо покрыто облаками, но дождя нет. Ветер, вопреки прогнозу, дует с востока-северо-востока и очень слабый, не больше одного метра в секунду.

Опять, воспользовавшись преимуществами цивилизации, готовим завтрак на газовой плитке. Все-таки полезная вещь. Гена принес из лодки пачку макарон. Под заводскую упаковку проникла вода, макароны, в одной половине, побелели и немного набухли но не слиплись. Вернее слиплись но не так сильно чтоб их нельзя было отделить одну от другой. Беда не велика, зато сварятся быстрей. Аккуратно, чтоб не перемешать подмокшие макароны с теми, что не успели впитать в себя воду, достаем их из пачки. Вот и определилось меню на завтрак. Макароны «по флотски», что может быть лучше?

Не спеша собравшись мы направились к выходу из Курополки. Снова «волок», пересечение «озерца» еще один волок, теперь последний, и без четверти час мы вышли в Быстрокурку. Сразу встали на обеденный перерыв, развели костер и повесили котелки над огнем.

            Ветер сменился на юго-восточный, временами, собравшись с силами, раздувал до двух метров в секунду. Все облака убежали, открыв бездонную синеву над головой, где повисло ярко-желтое солнце. Однако жарко. Песчаный берег, круто уходит в глубину. Лениво течет вода, призывая нас в свои объятия. Раздеваемся и в воду. Температура отнюдь не парного молока, но все же можно поплескаться, чуток поплавать и смыть пот смешавшийся с пылью, что летела на нас с песка, когда мы изображая аргонавтов, тащили свой «Арго» посуху.

            Охладившись речной водой снаружи и подогревшись обедом изнутри, в половине четвертого мы двинулись на юг. В планах обойти Нальестров с юга по Быстрокурке, выйти в основное русло Северной Двины и возвращаться вдоль её правого берега. Ну не старой же дорогой возвращаться.

Юго-восточный ветер скоростью четыре метра в секунду как раз то что делает плавание приятным и неутомительным. Там-сям на небе появились облачка похожие на растрепанные клочки ваты. К половине пятого, облака закрывали уже более двух третей небесного свода. Вдали загремел гром. Это уже не совсем хорошо. Вот с востока показалась тучка. Тучка явно грозовая, на темной подошве громоздится высокая белая шапка. Изредка из подошвы ударяет молния и разносится гром. Движется эта тучка не совсем по ветру и очень похоже что в нашу сторону. Не то что бы нам страшен дождь или даже молния, но из под такой тучки обычно дует, и дует не слабо. Нет никакой особой нужды искать себе лишних приключений, и мы заходим в какую то протоку, причаливаем к очень удобному пляжику (64o11,68’N 41o44,1’E) и мигом ставим палатку. «Миг» этот правда никак короче чем полчаса не получается, но, тем не менее, мы готовы к встрече капризов природы. Сидим и наблюдаем за тучкой, идущей по небу с громами и молниями.

В этот раз Илья-пророк объехал стороной. И хотя было некоторое усиление ветра, на нас не упало ни капли. Ветер снова стих, засияло солнышко и опять наступила благодать. Место, где мы оказались, словно специально создано для купания. Берег под умеренным уклоном погружается в реку, а дно покрыто песком. Слева коса далеко уходящая в реку, зато справа яма, в которой если встать на дно, то из воды не будет видно поднятых рук. Вокруг ни души и чтоб не сушить потом белье, купаемся в том, в чем свет увидел нас первый раз. Поплавав и так и сяк и на спине и поныряв, мы наконец вышли на берег обсушиться и попить чаю.

Ветер еще подвернул к югу, четыре метра в секунду. Туч не наблюдается, время шесть вечера и часика два можно еще идти и идти. Убрали палатку погрузились в лодку и двинули дальше.

Подняв паруса мы покинули место остановки. Имеющаяся у нас двухкилометровка и спутниковый навигатор мало помогают в выборе верного пути. Точности двухкилометровой топокарты не достаточно а навигатор показывает только текущее местоположение. Конечно в навигатор загружена карта, которую я рисовал с туристических километровок. Но когда была последняя коррекция тех километровок?

Вскоре ветер стих и наша скорость упала до трех километров в час. Убрав паруса мы взялись за весла. Справа и с лева проплывают берега покрытые лесом. Слышен только мерный плеск от погружающихся в воду и выныривающих весел. Да еще тоненький скрип левой уключины заставляет вспомнить слова из песни Лебединского. Гена не выдержал и запротестовал:

- Пап, почему ты не смазал

- Что, тебе мешает?

- Достает.

-Да ну, вполне приятный скрип. Как же, гребешь веслами и чтоб уключины не скрипели?

Река разбежавшаяся по протокам намыла в них длинные косы. Ткнувшись в такую, приходится табанить и обходить по глубокой воде, иногда довольно далеко. Убедившись, что глубина большей частью не велика, я зацепил за рым якорный конец. Якорь зацепил за левую ванту и у меня получилась уздечка. Я закатал штанины до колен, посадил Гену управлять рулем, а пошел бурлачить.

Так, то в проводку то на веслах, мы двигались по реке несущей свои воды к морю. Все еще не выйдя из Быстрокурки мы пока движемся против течения. Оказавшись в очередной раз перед разделением реки на две протоки я направил лодку в ту, что показалась и ошибся, вскоре мы уперлись в тупик. Пришлось сходить на рекогносцировку.

Выбравшись из залива и обогнув косу мы гребли еще до половины девятого и наконец остановились на ночлег. Поставив палатку, достали плитку. Вот и закончился газ во втором баллончике. Достаем следующий и вскоре ужин готов. День показался длинным, и мы улеглись спать, а перед сном я с помощью телефона просмотрел прогноз погоды на сайте gismeteo. При этом телефон пару раз выключился. Странно, батареи еще вроде не разряжены и выключается он именно в момент загрузки информации при уже установившемся gprs-соединении. На завтра обещают юго-западный ветер два метра в секунду, малооблачную погоду и до двадцати девяти градусов тепла.

 

15.08.2007 среда

Поднялся я в восемь часов и не стал будить Генку. Место стоянки было красивым, река тихой и спокойной. Уже конечно не ранняя зорька, но место располагало к рыбалке. У меня еще осталась каша-привада и я покидал несколько слепленных из привады шариков в воду. Поковырял там-сям саперной лопаткой. Толщина дерна мало где больше пары сантиметров. Сорвешь его и останется голый песок. Сколько лет ему потом зарастать если по нему гусеницами?

Червей я опять не нашел, да и вообще, лучше бы опарыш, только нет его у меня, и тут его взять негде. В раздумье мну мякишь хлеба. А почему собственно хлеб. Есть у меня макароны, слегка размякшие и побелевшие от воды. Не будучи сварены они достаточно крепки чтоб сидеть на крючке и в тоже время они уже достаточно мягкие чтоб рыба могла их попробовать на вкус. Макароны такого вида чаще называют «рожки», и по виду они почти как опарыш переросток.

Достаю несколько макоронин и кладу в сторонку. Насаживаю одну на крючок и забрасываю. Особо долго ждать не пришлось, клюет однако. Все ж макаронину с крючка стащить слишком легко. Рыбу вытащить из воды пока не удается, но то что поплавок не стоит мертвым на воде уже веселей. Вот какая-то особо жадная сорожка глотает макаронину целиком. Ага, попалась. Беру ведерко, набираю туда немного воды, поплавай пока. Развлекаясь таким образом до десяти утра я вытащил четыре сорожки. Не велики, но и не совсем маленькие. Но что с ними делать? Отпускать? Слишком уж крючком поранены, все равно не выживут. Я не понимаю тех спортсменов что ловят рыбу ради ловли и потом отпускают. Сомневаюсь я что рыба, у которой вытащили крючок зацепив по пути жабру, язык, или пищевод, выживет. Ладно когда зацеплена только губа, только у меня так не получается. Я решил рыбу выпотрошить и засолить. В таком виде я ее до дому довезу, а там высушу. Девочки мои, вяленную рыбку очень уважают.

Проснулся Генка. Видя в моих руках удочку понял, что завтрак готовить было некому и принялся за это дело сам. Как главный кок он решил варить простую кашу, не добавляя туда тушенку. С тушенкой у нас такая история. В дорогу мы берем баночки по 325 грамм. Целиком такой банки за раз на двоих многовато, а пол банки в самый раз. Открывая вечером банку мы половину содержимого используем для приготовления ужина, а вторую половину используем на завтрак. В один из вечеров банка с остатками тушенки не была закрыта и ее опрокинули на песок. Все бы ничего, но песок попал в банку. Есть такое – без зубов остаться. Не стесненные, в общем то, продуктами мы бросили банку с тушеночно-песчанной смесью в костер. Теперь нам приходилось открытую утром банку сохранять до ужина. Дело это несколько хлопотное и Гена решил пропустить один ход.

Пока Гена варил кашу и какао, наш утренний напиток, я выпотрошил и засолил улов. Положил его в полиэтиленовый пакетик, потом еще в один и убрал на дно форпика.

Пустая каша мне не понравилась. Масла у нас не было, а без него каша, хоть и остается питательной, сухая и безвкусная. Ну это на мой вкус, Гена сказал что ему понравилось. Не знаю не знаю, это наверно потому что он готовил.

Мы стали собираться. Собрали и упаковали палатку, собрали мусор и закопали его в ямку, стали грузиться в лодку. А между тем солнце поднялось уже высоко и стало жарко. И это только утро. Видать не соврал прогноз обещая жару под тридцать. На воде обычно прохладней чем на берегу, жаль только ветра нет. Западный ветерок менее одного метра в секунду не считается.

И опять перед нами река делится на две часть. Справа глубоко а влево видно что мелко и не различить сливается ли далеко выступающая песчаная коса с берегом поросшим лесом, или нет. Решаю идти вдоль коренного берега.

На высоком берегу расположилась деревня Горка. У воды лежат дюралевые плавсредства. Детишки на полную используя выдавшийся жаркий денек, с криками и визгами плещутся в воде затихая и глазея на нас когда мы проходим мимо. Троица пацанов, с криками «парусник, парусник», побежала нам вдогонку по берегу, голыми пятками поднимаю тучу брызг. Оказалось, что мы идем быстрей, чем они бегут. Ребята отстали, а я стал замечать на поверхности воды комочки зеленой ряски. Появился легкий неприятный запах. Вода то, по всему, стоячая. В сомнении я прогреб еще метров пятьдесят. В подзорную трубу попытался разглядеть есть все-таки выход или нет. Не очень ясно. Причалив к берегу, я поднялся на песчаный бархан и осмотрелся. Протока, в которую мы зашли, на самом деле оказалась очень глубоким заливом и нам придется возвращаться.

Вот вроде чуть подуло и мы подняли паруса. Ход под парусом есть, только ветер дует вдоль протоки и с той стороны куда мы идем. Пытаемся лавировать. Течение сносит нас назад. Пройдя пару раз от берега к берегу заметил корягу торчащую из песка. Еще пру галсов и опять выхожу к той же коряге. Все таки ветер слишком слаб. Убираем паруса, может оно и ничего, зато мышцы нарастут. Даже Гена выразил мысль, что чувствует прибыль силы в руках.

Наконец мы вышли из протоки Быстрокурка, в которую зашли первый раз еще одиннадцатого числа. Теперь будем двигаться вдоль правого берега Северной Двины. На просторе Двины и ветру есть где разгуляться. Снова поднимаем паруса и теперь уже в галфвинд идем к Вавчуге.

Вавчуга теперь совсем маленькая деревня. Несколько домишек на высоком угоре правого берега Северной Двины. Ни чем на первый взгляд не примечательная, однако оставила след в истории Российского флота. Вавчуга известна с середины XVI века во второй половине 17 века переходит от своих старых владельцев Поповых к холмогоскому посадскому человеку, потомку выходцев из Новгорода – Андрею Баженину. По одной из версий он получил село в приданое за женой, по другой купил его за 300 рублей. Были здесь и рыбные ловли и пахотные и сенокосные земли, были и мельничные пруды.

В 1680 году братья, Осип Андреевич и Федор Андреевич Баженины построили в Вавчуге с «немецкого образца… без заморских мастеров, собою… из своих покупных подрядных лесов» водяную лесопильную мельницу. Тем самым положили начало нынешней лесопильной промышленности не только в Архангельской области, но и во всей России. До того времени доски, конечно, тоже пилили по всей стране, но не только по текущей потребности и ручным способом.

Петр I, грезивший созданием военного и торгового флота, возвращаясь в 1693 году из Архангельска в Москву, заехал к Бажениным и осмотрел «заморскую диковинку». 12 февраля 1696 года Баженины обратились к Петру I с просьбой разрешить им строительство торговых судов.

«Пожалуй нас, сирот твоих, - писали они, - вели государь, в той нашей вотчиннишке в Вавчужской деревне у водяной пильной мельнице строить корабли, против заморского образца, для отпуску с той нашей пильной мельницы тёртых досок в иные земли и для отвозу хлебных запасов и вина в Кольский острог для посылки на море китовых и моржовых и иных зверей промыслов»

В 1700 году разрешение царя было получено. Менее чем за два года Баженины основали корабельную верфь и заложили два коммерческих судна, выстроили парусный завод, несколько кузниц. Корабельная верфь занимала территорию около шести десятин.

Весной 1702 года Баженины спустили свои первые «европейского образца» корабли. На торжественной церемонии спуска присутствовал Петр I. В Вавчуге Петр провел несколько дней, а покидая её, подарил Осипу Андреевичу Баженину медальон из кизила со своим барельефным портретом.

Строительство торговых кораблей на Вавчужской верфи продолжалось до 1783 года. После смерти Осипа (1723), а затем Фёдора (1726) верфь перешла к сыновьям последнего – Никифору и Денису. Н. Ф. Баженин продолжил строительство судов. По его чертежам были построены и спущены два трехмачтовых гукора «Святой Никифор» и «Надежда». У него было два сына Иван и Кирилл, унаследовавшие Вавчужскую корабельную верфь.

Иван Никифорович и Иван Кириллович (сын Кирилла Никифоровича) в 1785 году за двадцать тысяч рублей продали корабельную верфь. Новые владельцы, не добившись у правительства разрешения на вырубку лесов, закрыли её.

За время существования Вавчужской верфи Баженины спустили до 120 торговых и промысловых судов водоизмещением от 15 до 400 ластов. В основном это были флейты, галиоты, пинки, лихтеры и трёхмачтовые гукоры.
Вавчужская корабельная верфь не только первая верфь в России. Это еще и первое в России капиталистического типа, где работали не крепостные но наемные рабочие, в основном, конечно, крестьяне близлежащих волостей.

Вот те и «три дома» на угоре. Но самое интересное то, что дом этих купцов сохранился до сих пор. Его то я и хотел показать Генке.

Была и другая причина интереса к Вавчуге. Однажды на просторах инета я наткнулся на игру геокешинг http://www.geocaching.su/ Суть в том, что кто ни будь создает «тайник», куда прячет какие ни будь безделушки, по GPS-приемнику замечает координаты и сообщает о них на сайте игры. Вот сообщение про Вавчугу. Я записал координаты тайника и хотел его найти.

Вот в это то историческое место мы и пришли в половине четвертого. В далеком теперь 1981 году, я бывал на этих берегах и застал еще остатки плотины той самой «лесопильной мельницы». Теперь в этом месте сделана новая плотина из стали и бетона а через речку Вавчуга переброшен железобетонный мост.

Поглядев на падающую воду мы направились к купеческому дому. К стене дома, возле входа, прикручена мраморная доска с плохо читаемой надписью. Есть еще одна памятная дощечка на южной стороне дома, прикрепленная работниками Северодвинского завода к трехсотлетию российского флота. Нет только достойного ухода за этим домом.

Еще одна табличка на простой фанерке была просто поставлена на ступеньку лестницы встречать каждого, кто не поленился зайти в дом. Большой, хороший когда то дом, имеет заброшенный вид. В одной из комнат, ощетинившись дранкой, провалился потолок. Посреди другой комнаты стоит ученическая парта, словно ждет ребятишек, чтоб показать им путь к вечному, доброму, светлому. В подвале к печи прислонен драный плакат призывающий работников бондарного цеха достойно встретить очередную годовщину октября. Кругом пустота и разорение и в то же время такое чувство, что дом наполнен душами и голосами всех тех, кто провел тут не мало времени, а сам грустит как брошенный пес но верит что хозяева просто отлучились куда то но скоро вернуться. И что с того, что возвращение затянулось?

Притихшие мы вышли из этого дома, прошли до деревни. Не увидев больше ничего примечательного мы вернулись к лодке и отчалили. Пройдя около километра встали на обеденный перерыв. Гена остался готовить обед а я пошел искать тайник. Набродившись по высоким травам и взмокнув от жары, я все таки нашел пластиковый контейнер оказавшийся пустым. Сделав запись в блокноте тайника я отправился к месту нашей стоянки.

Уставший от подъема на крутой берег,  плутания по лугу, искусанный насекомыми и обожженный крапивой, я полез в воду.

Пока я ходил-бродил, купался, Гена приготовил обед, после которого мы шли почти до восьми часов вечера и остановились на островке. Весь островок довольно высокий с почти отвесными берегами из глины и только юго-восточная оконечность имеет пологий спуск к воде и песок на небольшом участке. Видно, что островок посещаем рыбаками. На обрывистом берегу стоят рогульки для удилищ, оставленные рыбаками и выжженная проплешина костра. К старому костровищу я натаскал сухого ивняка и разжег костер.

После ужина Гена отправился спать а я попробовал половить. Ловил опять на макароны, поймал одну сорожку но стало темновато, поплавка не видать. Сорожку я выпотрошил посолил и упаковал к подружкам выловленным утром.

Прогноз на завтра обещает дождь.

 

16.08.2007 четверг

Проснулся от раскатов грома, по палатке забарабанил дождь. Выбравшись наружу я взял, лежавший в лодке, плащ от ОЗК  упаковался в него. Время восемь часов утра, Гена спит и будить его не к чему. В попытках развести огонь провозился почти час, и все-таки это мне удалось. Но костер еле еле справляется с льющейся на него водой. Густо дымя и шипя он вот вот погаснет. Ивняк сырой а он и сухой то горит не важно. Однако чай вскипятить мне удалось. По пологому склону побежал ручеек и оказалась, что его русло как раз под нашей палаткой. Вооружившись саперной лопаткой, я принялся копать водоотводную канавку. Полтора часа я спасал палатку от наводнения и отводил воду. Дождь все льет и льет. Пока я возился в глине, от костра остался один дым и пара шипящих головешек. Возится с костром сызнова, не было уже никакого желания. Вновь привели в боевую готовность нашу походную кухню на портативных газовых баллончиках. Это ответственное мероприятие было поручено Гене, а я опять взялся за удочки.

Для начала решил попугать рыбу плеском блесны. Забросил, веду блесну к берегу. Вот уже видна сама блесна и только я собрался выдергивать ее из воды как из под самого берега мелькнула тень и цап. Щуренок всего раза в два больше блесны прочно уселся на крючок и зажег во мне искорку азарта. Я кидал еще и еще но больше мои блесны ни кого не соблазнили. Убрав спиннинг я взялся за удочку. Опять подтвердилось что макароны привлекательны для рыб и они охотно их поедают только при этом на крючок не цепляются. Тогда я вытащил глаз у щуренка и насадил его в качестве наживки. Клев прекратился. Гена вытащил из тушенки жилку, а вернее кусок крупного кровеносного сосуда. Такую наживку так просто с крючка не стащишь. И сразу уверенная поклевка. Окунь, ну не гигант, однако, если положить вдоль ладони, то хвост не помещается. Я прошу Гену зачерпнуть воды в ведерко. Гена держа в одной руке окуня пошел зачерпывать воду. Вернулся он с ведром, но без окуня.

- Это был ерш.

- Почему ерш?

- Он меня уколол.

- Окуни тоже колючие. Ну и где этот ерш?

- Говорю же, он меня уколол и я его отпустил.

- Ну ты даешь, такой хороший был окушок, а ты его упустил.

- Да ерш это, знаешь как больно.

- Сам ты ерш. Нормальный был окунь.

- Я пытался его поймать но он быстро плавает и колючий.

- Конечно быстро плавает, любой быстро заплавает если его сначала поймать а потом отпустит.

- Да ладно, все равно это ерш

- Да уж, теперь все равно кто это был, только я таких больших ершей никогда не видал.

Больше на жилку не клевало и я вернулся к макаронам. Выловил маленькую сорожку, ну уж совсем маленькую и против своих принципов, отпустил ее подрастать. Потом я увидел рыбью спину возле поплавка, последовала неуверенная поклевка. Подновив наживку я забросил ее прямо под нос этой рыбке. Есть. Вытаскиваю. Что за урод? Породу я идентифицировать не смог но с хребтом у этого экземпляра явно что то не в порядке. Рябом со спинным плавником кривой горб. Даже в руки брать неприятно. Снял этого убогого с крючка и бросил обратно в реку. А он опять мою наживку тревожит. Не таких мне не надо, и я закончил рыбалку. Да и дождь уже почти перестал, время к обеду.

Я пошел потрошить «улов», а Гена кашеварить.

К часу дня совсем прояснилось, ветер западный-юго-западный четыре-пять метров в секунду. Хороший ветер, если не наметится ухудшение погоды то можно бы и дальше двинуть.

Пообедав я занялся лодкой а Генка сворачиванием лагеря. Взяв один риф на гроте, в три часа дня мы оставили этот замечательный островок (64o18,37’N 41o47,4’E).

Понемногу ветер начал стихать, и к пяти часам рифы на парусах были отданы. Посмотрели с реки место наших рыбалок в большой компании. Лагерь пустовал, а сколько там собиралось народу в выходные. Мы бы туда обязательно причалили кабы там кто был, а так там ведь и дров то еще поискать надо, поэтому мы пошли до Рембуево.

Выйдя на берег чуть в стороне от купающегося – загорающего народа собрались идти в поселок. Я почему то думал что Рембуево подходит к реке. Оказывается нет. Во всяком случае дальше, где видны дома, на берег выходить не так удобно да и подыматься на кручу не хочется. Рядом на песочке располагалась, видимо только что подошедшая, молодая пара. На мой вопрос как пройти до ближайшего магазина увидел только недоумение на лице молодого человека. Хорошо что он догадался спросить у своей спутницы. Впрочем девушка тоже ничего конкретного не сказала но дорогу по которой я смогу дойти до поселка указала. Да и что ее указывать, вот она из кустов выходит, других дорог все равно нет. Решив что нюх голодного человека доведет нас куда надо мы смело выступили в пеший переход.

Идти оказалось не так уж и далеко, только жарко. На воде мы чувствовали себя комфортней в наших спасательных жилетах. И чё это мы их в лодке не оставили? Как то очень удачно мы вышли как раз к магазину. Теперь он нам действительно был нужен. Запасы наши были на исходе и хотя до финиша всего сорок шесть километров, но вдруг возникнет задержка, не хотелось бы остаться без провизии. В список необходимого попали: пакетик супа, пачка макарон широкого применения, пачка чаю от цейлонских принцесс, буханка хлеба, про которую нам сказали, что привезена она утром, но вот когда была испечена, нам выяснить не удалось. Среди не необходимого но тем не менее приобретенного были трехлитровая пластиковая бутылка квасу и литровая бутылка пива. Пива хватило как раз чтоб дойти до лодки.

Пока мы совершали набег на магазин, ветер совсем уснул и Гена занял место главного двигателя. Через два часа гребли он все еще не хотел отдавать мне весла, однако навигатор показывал, что движемся мы все медленней и медленней. Уже в восемь часов мы начали присматривать место, где бы нам остановиться на ночлег. Берега все ни как не желали соответствовать нашим требованиям и мы все месили воду веслами. Наконец, уже в десять часов вечера, когда дальше тянуть было нельзя из за того что начинало смеркаться, пристали к берегу. Насобирав вдвоем сушняка, мы разделили сферы деятельности. Гена занялся установкой палатки, а я костром Спать мы улеглись почти в полночь.

Ночью меня разбудил плеск волн, и шум ветра. Здесь приливы отливы уже ощутимей. Песчаный пляжик оказался почти весь под водой. Хорошо, что я бросил якорь с кормы, так что лодка была в порядке. Глянув на часы и прикинув, что когда мы соберемся уходить, будет отлив и придется тащить лодку по песку. Раскатав бродни я вытащил кормовой якорь,  забрел поглубже постарался закинуть его как можно дальше. Подобрав якорные концы так, чтоб они не были сильно натянуты и в то же время не давали лодке большой свободы, пошел досыпать.

Прогноз на 17.08.2007

Утро    малооблачно            +21 +23        753     S     4 м/с

День      облачно                     +28 +30        752     SW 4 м/с

Вечер    облачно                     +22 +24        752     SW 4 м/с

 

17.08.2007 пятница (64o22,69’N 41o 01,07’E)

Назойливый стук топора медленно входил в мой сон, а потом стал его прогонять. Кому это там не спится? Упорно сопротивляюсь ворочаясь с бока на бок. Как то жестковато, и бугристо. Что это надо мной? А, я в палатке. Гены рядом нет, время девять часов двадцать минут. Ну ладно, встаю. Вылезаю из палатки. Я думал, что костер уже пылает во всю и рядом лежит гора дров, а вот ошибся. Неуемная Генина энергия ушла на терзание какого то топляка, от которого даже щепки гореть не будут потому как воды в них больше чем древесины. Что ж занимаюсь костром.

Не смотря на то что я отводил ночью лодку на более глубокое место лодка лежит на песке, и даже кормовой якорь оказался на суше. Не шибко то далеко я его бросил. Неспеша пью чай и наслаждаюсь природой. Вот порхает какая то бабочка, крупная и красивая. Провожаю ее глазами. Замечательная бабочка.

Выкуриваю трубочку и наливаю еще чашку чая. Гена уже разбирает палатку. В двадцать минут первого мы уже снова на воде.

Выходили мы при Юго-восточном ветре со скоростью 4 метра в секунду а через три часа Ветер сменился на южный и разогнался до 8 метров в секунду с порывами до десяти метров. Стаксель мы убрали а вот рифы не брали и порой скорость лодки достигала десяти с половиной километров в час. В целом же, по генеральному курсу, мы прошли восемнадцать километров за три часа, а это значит, что средняя скорость составила шесть километров в час.

В начале четвертого часа после полудня, остановились на обед возле деревни Хорьково. Гена стал прыгать по берегу, строить плотины на маленьком ручейке, предоставив мне все заботы о костре и обеде. Прада и от его плотины оказалась польза. Ветер разогнал на реке хоть и небольшую волну но достаточную чтоб вся прибрежная вода взбаламутилась. Запастись водой на середине реки мы не догадались. Дойти до более менее чистой воды в реке не хватало длины моих бродней. А в ручейке вода была чистейшая но сам ручей такой мелкий что воды в нем не зачерпнуть. Перегородив ручеек Гена сделал лужицу муть и з которой быстро убежала и можно было зачерпнуть воду котелком.

Рядом с нашей стоянкой, метрах в ста, загорала семья с трехгодовалым малышом. Это мы с реки где ветру воля а на берегу даже такой карапуз может спокойно загорать. Народ выходил к речке, кто просто позагорать, кто купаться.

Не успели мы развести костер в месте защищенном от ветра как из кустов вышло три девочки, обошли костер и пошли по берегу. Костер начал разгораться и опять к нам вышли люди. Оказалось что наш костер на тропинке, по которой жители Хорьково выходят к реке, просто сама тропинка скрыта кустами. Пришлось сгрести костер и перенести его в другое место.

Пока обедали, отлив оставил лодку на берегу, а у нас опять начались проблемы со швертом. Мы кушали свой обычный суп, как мимо проходили трое ребят. Я их мобилизовал на спуск лодки в воду.

Закончив обед, мы отчалили, взяв 2 рифа на гроте. На горизонте показалась небольшая тучка. Продолжаем идти, держа неплохой ход. Тучка не закрывает и четверти горизонта, но на вид какая то не хорошая. Ветер начал стихать. Ой, не нравится мне это.

Надо бы к берегу, переждать эту тучку. Но уже нетерпение завершения похода гонит нас и толкает на риск и надежду на авось. Вроде и тучка не большая, может стороной пронесет? Рифы не отдаем.

Загрохотало. Вот и подуло, лодка побежала. Однако подуло не совсем по пути и все сильней и сильней. Поднялась волна. Лодку не захлёстывает, но и на ветер не пускает. Пытаюсь привестись, лодка теряет ход и начинает уваливаться под ветер. Чувствую от подветренного берега не оторваться, все равно в него упрусь значит надо, пока есть возможность, выбрать место получше и самому выброситься на берег. Вон вроде подходящее место, идем к берегу. На подходе к берегу подымаем шверт, а он до конца не поднимается, клинит в колодце. У берега попадаются приличные булыжники. Не приятно. Один такой булыжник помог убрать шверт когда волна опустила лодку на него. Подняли гик на топенант. Я выпрыгнул в воду, одерживать лодку. Подвел лодку к берегу, высадил Генку. Да, крупных камней на берегу слишком много и волна не слабая, надо отводить лодку туда где поглубже. Беру второй якорь, привязываю к нему кончик, захожу в воду по грудь и бросаю якорь. Якорь ползет. Со второй попытки якорь встал. Закрепляю якорные концы. Укладываю гик с гафелем на банки, иду на берег. Вот попали!

Вскоре шквал прошел, а дождь уже не мог намочить нас сильнее, чем мы уже промокли и мы пошли дальше. А дальше берег пошел такой, что я не раз подумал – «как хорошо, что не стал тянуть до последнего, тут выбрасываться некуда». Берег представляет собой обрыв из глины высотой метра два с козырьком из дерна, держащегося на корнях кустов, и никакой, даже самой узенькой, полоски пляжа под обрывом.

Тучка умчалась, унеся с собой дождь. Ветер тоже начал стихать. В кармане штанов загудел мобильный телефон, но это был вовсе не вызов. Я совсем забыл про телефон, когда заходил в воду чтоб бросить якорь, теперь в нем видно что то закоротило от попавшей внутрь воды. Нажал на кнопку выключения и телефон замолчал, я сунул его обратно в карман.

Город все ближе, но к финишу прибудем уже поздним вечером. Я предлагаю встать на ночевку на острове Турдеев, а Гена хочет домой и не хочет еще одной походной ночевки. Я все-таки держу курс на Турдеев. Километра за полтора до острова прошел на встречу колесный пароход «Гоголь». Носовые волны не большие, зато поперечная волна остающаяся в кильватере «Гоголя» видимо усилилась ветром. Высота волн, если глядеть вдоль ложбины с борта нашей маленькой лодочки, впечатляет. Пожалуй метр будет. Сидя на банке, Гена в это время был на руле, заметил, что ближе к носу качка сильней ощущается, да и Гена сказал: «тут у тебя меньше качает», имея в виду кормовом сиденье.

Перед островом выскочили на мель, пришлось ее обходить на веслах.

Проходим остров Турдеев и я в сомнениях, вроде и ходу осталось на пару с небольшим часов, ну пусть три или даже четыре,  но ветер стихает а горизонт в очередной раз затягивает туча и теперь она уже не такая маленькая как днем но и на вид вроде не такая грозная, правда смущает ослабление ветра. Так и просомневался, пока остров не прошли. Турдеев остался позади, а туча все ближе, ветер совсем стих. Убрали парус уложив гик и гафель на банки и пошли на веслах.

Все-таки не нравится мне эта туча, затянувшая уже половину неба. Я повернул к берегу. Прошли причалы мукомольного комбината. Дальше пойдет обоновка и плоты лесозавода. Между мукомольным и лесозаводом метров двести свободного пляжа. На пляже горит пара костров, стоят джипы у костров тусуется народ. Подошли к берегу. Народ пьет пиво в больших количествах и что покрепче, гремит музыка, костры размером почти не уступают «пионерскому» в конце лагерной смены. Соседство не очень то приятное, а нам ставить палатку и, на время сна, оставлять лодку без присмотра. Посмотрев на небо, поглядев в сторону острова «Краснофлотский», до которого осталось два километра, решаю переночевать там. Парус не ставим, Гена гребет я на руле.

Только мы отошли от берега как начало дуть. Дуло не сильно и я пожалел, что паруса убраны и гик с гафелем отсоединены от мачты. Конечно, поставить их можно и на воде, но хлопотно и неудобно. По правому борту начались боны лесозавода.  Боны огораживают запань с плотами. Этот берег для нас теперь закрыт. А ветер стал усиливаться и поднимать короткую высокую волну. Гена уже плохо толкает лодку, я посадил его за румпель а сам взял весла. Полил дождь. Вот ведь попали! И ведь предвидел да на авось понадеялся! Продолжаю гнать лодку к острову, а до него еще порядочно и тут налетел шквал. Волны жестко забили по левой скуле лодки, обдавая нас брызгами и гоня к правому берегу. Чтоб не перевернуло поворачиваю носом на волну.

Темнеет. Чувствую, мне не хватит сил догрести до острова против этой волны и против ветра. Волна слишком опасна для нашей лодки, ветер сильный и сдувает, а под ветром боны из бревен. Правда, как раз напротив нас, запань свободна от леса, а боны гасят волну. Но берег от размывания усилен частоколом. Нам на него не взобраться, да и лодку куда? Боны из бревен и почти не поднимаются над водой. Если подойти к ним и вытащить на них лодку? Да больше ничего и не остается.

Улучшив момент, разворачиваю лодку и подставляю волнам транец. Голой мачты оказалось достаточно, чтоб разогнать лодку. Перед бонами пытаюсь табанить и чувствую, что помогает мало. Бортом на боны нельзя, потому что фанера у нас тонкая, а волна может запросто перевернуть лодку, когда она упрется бортом в бревна, да еще мы свесимся на этот же борт, выставив руки, чтоб лодку не разбило. Вижу только одно: удариться форштевнем в бревна, но так чтоб лодка получила движение на поворот вдоль бонов и пока не встала бортом к бревнам выскочить на них.

Удар форштевня отозвался душевной болью, но некогда переживать. Одерживай! Одерживай! Как я и рассчитывал нос скользнул по бревнам и когда лодка прижалась к бревнам скулой я бросив весла выпрыгнул на бревна и отвел от них нос лодки. Гена держит лодку с кормы. Ну и что дальше? Перебираюсь ближе к середине лодки и кричу Генке вылезать. От шума волн, хлещущегося дождя и воющего ветра общаться можно только криком. Генка выбирается на боны. Держим лодку вдвоем, но волна все равно норовит ударить лодку о бревна. Ой как плохо!

Боны оказались шириной всего в три бревна и покрыты скользкими мелкими водорослями. Водоросли, постоянно смачиваемые волнами, скользки как мыло. На ногах то трудно удержаться, а еще надо лодку держать. Впереди перспектива заночевать на этих скользких бревнах и бороться с рекой и ветром пока они не успокоятся. Ой как плохо!

Надо вытаскивать лодку на боны, а как? Сейчас она бортом к нам и прыгает вверх вниз но не запрыгивает на плотик а только ударяется о него скулой. Еще пара ударов и мы пешком пойдем домой, если сумеем целыми и невредимыми выбраться с бонов. Нос бы и сам залез на плот, но когда мы вытащим немного нос, корма глубже сядет в воду и волны захлестнут лодку через транец. А с водой нам ее уже не поднять. Проверять правильность этого предположения у меня нет никакого желания. Значит надо разворачивать носом на волну и затаскивать корму.

Гена стал отталкивать борт, перебирая руками к корме вдоль борта. Я тащил за транец, стараясь развернуть лодку носом на волну. Это нам почти удалось, я крикнул тащить корму на плот. Ноги мои поскользнулись, в это время волна ударила в лодку, и я упал в воду. Лодку тут же встала бортом к плоту, и я закричал Гене чтоб он удерживал лодку от ударов. Оба мы были в спасательных жилетах поэтому само падение в воду не страшно. К счастью я не ударился, не подвернул ногу, ни чего не вывихнул и не сломал. Тут же я забрался в лодку через транец.

В запани послышался рокот дизеля. От баржи, разгружавшей лес, отвалил буксир и двинулся в нашу сторону. Мы повторили попытку развернуть лодку. Теперь я не стал спешить и стал ловить волну, которая бы приподняла лодку. Нам удалось затащить корму на плотик. От того что плотик всего из трех бревен, мы не могли сделать шаг чтоб затащить лодку подальше на плот. Нужно было перехватываться и значит хотя бы одной рукой  отпустить лодку. Когда нос лодки опустился в очередную впадину между волнами, лодка соскользнула в воду. Нам не удалось ее удержать. Опять ловлю волну и кричу «Взяли!». Теперь нам удалось затащить лодку почти до середины но в плотик уперся не до конца поднятый шверт. Дальше лодка не идет. Держим, напрягая силы и стараясь не соскользнуть в воду вместе с лодкой. Ветер свистит. Дождь косыми потоками бьет в лицо, плотик качается, а мы стоя на плоту, цепляясь бровями за воздух пытаемся удержать лодку которая норовит соскользнуть обратно в реку. Все-таки лодка соскользнула с плота. На три вдоха перевели дух и снова. Вот волна повыше поднимает нос. Взяаали!!! Корма на плоту. Напрягаемся из последних сил. Подходит очередная волна. Поднимай! Не получилось. Шверт торчит слишком сильно. Еще волна. Выше поднимай! Удалось, лодка лежит поперек плотика, а мы судорожно вцепились в ее борта. Можно чуть отдышаться.

Смотрю на берег. В темноте видно только частокол бревен под которым белеет пена от разбивающихся волн. Вот попали. Шквал не ослабевает. А до утра еще ох как далеко, мы оба промокли и рискуем замёрзнуть тут, где нам не укрыться не от дождя ни от ветра, да еще лодку надо держать. Ой, как плохо!

Пока мы вытаскивали лодку, буксир подошел совсем близко. На баке матрос в резиновом плаще. Теперь я понял, они увидели нас и поспешили к нам на помощь. Над нами высокий стальной борт. Я испугался, что они раздавят нас. Кричу: «Все нормально, все нормально». Матрос на баке кричит – «мы вас под бортом к берегу проводим» - и показывает на сарайчик над частоколом. Думаю, сарайчик то сарайчик, а как мы в него с нашей лодки выберемся? Кричу «нам не забраться туда». «Там понтон, мы вас под бортом проведем». Понтон это уже хорошо, но если мы пойдем под этой стальной стеной нас о нее расколотит а не о нее, так может раздавить между понтоном и буксиром когда мы туда доберемся. «Не надо» кричу «мы сами, на веслах, тут волны почти нет» и в самом деле боны гасят волну и в запани вода почти гладь по сравнению с тем, что творится на реке. «Все нормально, мы сами, спасибо» Буксир уходит. Уфф, лучше быть от него подальше.

Сталкиваем лодку в запань, Гена садится за весла, я беру в руки гребок. Идем в сторону сарая. Метров за пятнадцать замечаю и понтон. Две стальных трубы диаметром больше полуметра с дощатым настилом. Это конечно лучше чем деревянная стенка, на которую не ясно как забираться из качающейся лодочки.

Хоть большой волны и нет, но ветер то не ослаб, и нас быстро сдуло к берегу. Кричу - табань. Гена уперся в воду веслами, да навыка мало и нас снесло мимо понтона. Меняемся с сыном местами, я выгребаю на ветер, встаю к нему бортом и позволяю сдуть нас на понтон.  Кричу Генке - одерживай! Швартовка получилась вполне ничего себе.

Все-таки волна в запани достаточна, чтоб бить лодку о понтон. Понтон то железный, а лодка из фанеры. Теперь я уже не боюсь, что волна перехлестнет транец, и мы носом выдергиваем лодку на деревянный настил. Тут волны не достанут нашего «Зуйка».

Непосредственной опасности нет, теперь надо побеспокоится о дальнейшем выживании. Дождь льет косыми струями, ветер продувает. У Гены под спасательным жилетом только футболка, и он говорит, что не замерз. Пока не замерз. Греб, поднимал лодку из воды, дело жаркое, хотя судя по подвижности пальцев я понял что уже достаточно охладился, не думаю что сын в лучшем состоянии, правда он не купался как я, падая с плотика. В полный рост встает угроза переохлаждения.

По понтону мы пошли в сторону сарая. Опаньки, до дверного проема с сарай метра полтора, сам проем на такой же высоте от настила понтона. Не дотянуться. Можно наверно подняться на бревна частокола и пройти по их торцам. Да, наверно можно, когда сухо и сам ты не дрожишь от холода, а колени не трясутся от только что перенесенного перенапряжения и вообще ты из породы кошачих. Просто удивительно, откуда только берутся силы в минуту опасности. Но за это потом приходится расплачиваться слабостью, а расслабляться некогда.

В стенке из бревен замечаю что одно бревно сгнило и в частоколе есть щель, в которую можно пройти. Пролезаем и по каким то мокрым скользким бревнам, в путанице старых ржавых тросов, каких то жердей, с трудом различимых в наступивших сумерках, добираемся до земли. На четвереньках вползаем на берег, хватаясь руками за траву, подходим к сараю со стороны суши.

В сарайке два дверных проема, расположенных напротив друг друга, и оба без дверей. Ветер с реки дует как раз в один проем и вылетает через другой. Стоять в сарайке еще холоднее чем просто на открытом месте. В сарайке темно и под ногами чувствуется скользкая грязь. Мы спрятались от ветра за сарайкой и стали думать что делать дальше. В первую очередь разделись и отжали нашу одежду. Оделись, вроде потеплее стало. Но это не надолго. Я решился и вернулся к лодке, взять мешки с сухой одеждой и чай. И с пустыми то руками не очень здорово было скакать по тому хламу что скопился между бревенчатым частоколом и берегом а уж когда руки заняты поклажей да в темноте… Переоделись в сухое, попили теплого чаю. Что ж, можно жить. Теперь надо подумать о сне. Еще три раза сползал к лодке и притащил коврики, спальники, и палатку. Только как не прикидывал, а палатку то разбить негде.

Завод, работая круглосуточно, осветил площадку прожекторами. В сарае были скребок и лопата для уборки снега. Гена стал скоблить пол а я пошел за своим плащом и притащил складной стульчик. Постелив коврики в углу, сказал Генке ложиться. Ужин сегодня отменяется. У Генки была теплая куртка, а я свою в поход почему то не взял, забыл. Теперь она мне ох как не помешала бы. Хорошо плащ ОЗК не продувается  Гена закемарил, а меня беспокоила лодка. Понтон раскачивался, и лодка на нем тоже покачивалась, стукаясь днищем. Как бы не спрыгнула с настила.

Опять пошел к лодке. Закрепил ее с носа и кормы. Попытался подтянуть понтон к сарайке. Ура, двигается. Взяв в лодке веревку привязал понтон к сарайке так что теперь не надо ходить в обход. Ну вот теперь можно спокойно ждать утра. Я сел на стульчик достал трубку. Набив ее до отказа обнаружил, что потерял зажигалку. То не беда, есть спички. Закурил. Сижу и кляну себя за то что попал в такую передрягу. Заурчал мотор буксира. В сарайку заглянул прожектор ослепив меня. Наверно смотрят как мы устроились, конечно могли бы и внутрь пригласить, но и на том спасибо.

Пока курил, решил посмотреть прогноз погоды на завтра. Достал свой многострадальный телефон, дважды за сегодняшний день побывавший в воде, и попробовал включить. Телефон включился, что уже не плохо, и предложил вставить SIM-карту. А вот тут врешь, не вынимал я карточку. Подсвечивая себе фонариком, вытащил телефон из сырого чехла, снял крышку батарейного отсека. Внутри, на крышке, капли воды и аккумулятор тоже покрыт росой. Вынул аккумулятор, протер его туалетной бумагой и положил в карман рубахи. Под батареей тоже влага, которую я также промокнул туалетной бумагой. Вытащил SIM-карту, и тут вода. Контакты слегка окислились, но это не страшно. Вытер и ее, протер контакты в телефоне. Телефон положил в другой карман рубахи. Что ж, погоду на завтра узнаем, когда это завтра наступит.

Делать нечего и я улегся рядом с сыном, обняв и закрыв его от ветра своим плащом. Стало теплее, Генка засопел ровнее, да и я хотел спать. Ночь прошла в полудреме. Холодно, мокро, рядом лязгает козловой кран разгружающий с барж лес. Время от времени взрёвывают дизеля буксиров отводящих пустые баржи и подводящие под разгрузку баржи с лесом. Где то что то еще гремит и лязгает. Завод работает, а мы устали и хотим спать. Понтон, подтащенный к сваям, на которых стоит сарайка, ударяет по ним сотрясая все это сооружение. Я забылся в дреме.

            Уже достаточно рассвело, когда я открыл глаза. Часы показывают начало седьмого. С неба не льет, ветер успокоился и дует ровно и не сильно. Бужу Генку, надо отсюда уходить. Завтрак переносится на неопределенное время. Стаскиваем и упаковываем вещи в лодку. Скидываем лодку на воду. Я сажусь на весла и мы выходим из запани. Подняли паруса. Ветер с любого направления, если не надо идти в лавировку, я считаю попутным, а сейчас галфвинд. Смотрю на экранчик GPS-приемника и говорю Гене расстояние до финиша. Вот мы прошли мост на Краснофлотский. Справа от нас город. Идем почти по прямой на железнодорожный мост. В начале девятого утра, без приключений подошли к  пляжу, с  которого начали свой поход восемь дней назад.

 


На главную страницу
Мои походы